Самоинтервью

Вот небольшое интервью, которое я, как истинный "универсал", взяла сама у себя. Написано для сайта студии йоги EIYOO, где я недавно начала преподавать аштанга-виньяса йогу. 

Что для Вас важно в преподавании?

Главным образом, мне хотелось бы, чтобы каждый мог искать что-то своё – в рамках аштанга-виньяса йоги. Те асаны, которую я даю на занятиях, я сама регулярно делаю, и поэтому представляю себе, как их объяснять и отстраивать. Таким образом, я слежу за формой и за тем, чтобы практика была безопасной. Кроме того, для меня очень важно создать такую атмосферу, в которой бы люди чувствовали, что к ним относятся с вниманием и уважением, независимо от их особенностей. Мне кажется, что только в таких условиях человек по-настоящему может раскрыться и найти для себя (или в себе) что-то новое.

Что Вы ждете от тех, кто у Вас занимается?

Ничего сверхъестественного: достаточно слушать указания и стараться им следовать... Я не жду, что всё получится идеально, и понимаю, что у всех разные данные. Кому-то легко наклониться и поставить локти на пол, а кто-то пока и не мечтает дотянуться пальцами до пола. Есть те, кто мгновенно запоминает объяснения, а другим надо по много раз всё повторять. Какая разница? Главное – стараться и быть готовым каждый раз чуть-чуть выходить за то, что вы считаете своим пределом.

Ещё хотелось бы немного доверия. Какие-то инструкции могут показаться странными или излишними, и возникает соблазн поспорить. Безусловно, я лишь человек и могу ошибаться, но обычно я всё же не просто так командую. Если уж вы пришли ко мне на занятие, давайте попробуем так, как я советую...

Ну и желательно, чтобы от занятий было удовольствие. Если это сплошное насилие над собой, то стоит задуматься: может, что-то не так?

Что получат люди от Ваших занятий?

Как знать! Могу только поделиться тем, что мне говорят люди после занятий. Ясная голова, спокойствие, способность быстрее и эффективнее работать, улучшение самочувствия, физическая сила и выносливость – вот далеко не исчерпывающий список. Это из того, что чувствуется сразу. А дальше, если говорить о более глубоких изменениях, то каждому йога, несомненно, что-то даст, но это я уже не могу предсказать. Во всяком случае, я верю, что все получат то, что им нужно.

Из чего состоит Ваша личная практика?

Как и у любого аштангиста, это последовательности асан шесть дней в неделю. Обычно выходит где-то два часа в день. Асаны – это не только завязывание тела всевозможными узлами, а ещё и сосредоточение на процессе, концентрация взгляда, осознанное дыхание, ну и любимые бандхи – замки. Сейчас я разучиваю вторую, среднего уровня последовательность аштанга-виньяса йоги. Заниматься не всегда легко, и бывают дни, когда хочется сбежать с коврика и порыдать в тёмном углу, но всё вместе очень увлекательно, и после шавасаны обычно встаешь с ясным и светлым сознанием.

Какие у Вас творческие планы на ближайший год?

В октябре собираюсь на семинар Петри Ряйсянена. Меня очень интересует его подход, сочетающий в себе целительство и аштангу. Поскольку я сама занимаюсь рейки и альтернативная медицина мне близка, я была бы очень рада, если бы кто-нибудь научил меня грамотно включать подобные навыки в преподавание аштанги – а может, даже и в личную практику.

В декабре впервые поеду в Майсор, на родину аштанга-виньяса йоги. Много слышала об этом месте, теперь увижу собственными глазами. Надеюсь глубже понять суть того, чем занимаюсь, или даже что-то переосмыслить. Ну и, конечно же, будет интересно позаниматься у дочери основателя стиля.

А дальше посмотрим. Буду изо дня в день как можно более осознанно делать асаны, набираться педагогического опыта. Даже интересно, что жизнь принесёт!

Какие трудности Вы испытывали в практике и как Вы с ними справились (справляетесь)?

Периодически что-то начинает болеть. Иногда это временно, и достаточно просто потерпеть, пока тело не приспособится к новым асанам или к каким-то другим непривычным условиям. Но бывает, что боль не проходит, и, по всей видимости, вызвана неправильной отстройкой асан или неверными акцентами. Тогда приходится анализировать, что может быть не так, а ещё лучше – позаниматься у инструктора, который разбирается в таких вещах и готов уделять им время. Кто-то, конечно, говорит, что лучше игнорировать такие вещи и довериться практике...но как преподаватель я пока не готова к такому подходу.

Некоторые асаны никак не даются: мучаешься в них изо дня в день, и будто всё без толку. Утешаю себя тем, что у меня целая жизнь на то, чтобы их освоить, да и вообще не в асанах счастье. Если бы я гналась за идеальной силой и гибкостью, то пошла бы, скажем, учиться цирковому мастерству. Всё-таки йога (пусть и аштанга-виньяса) – это намного больше, чем физкультура.

Временами могут всплывать не очень приятные эмоции. У меня такое бывает нередко, и я не понаслышке знакома со слезами на коврике. Ну что тут скажешь...пока умею только дышать, двигаться дальше и ждать, когда волна спадёт. Иногда тело и психика неожиданно сильно реагируют, когда начинаешь осваивать новые асаны: у меня даже может подняться температура (такое было, например, после первой капотасаны). К счастью, пока это быстро проходило.

А, ну и лень, мать всей культуры! Тут средство одно: не слушать, что там бормочет внутренний голос, развернуть коврик и спокойно начать с сурья намаскар. Через пару кругов, наоборот, приходится себя сдерживать – мне, по крайней мере!

Чего бы Вы пожелали практикующему Ваше направление?

Физических и душевных сил, терпения и радости от процесса. Хороший и подходящий именно вам инструктор тоже не повредит, мягко говоря. А ещё желаю в чем-то найти поддержку, которая поможет ему не отступить, даже когда очень тяжело. Друзья, учитель, Бог, семья, некий идеал – каждому подходит что-то своё. Ну и удачи – она никогда не бывает лишней.

Какие ресурсы (книги, сайты) помогают Вам в практике и при подготовке к Вашим занятиям?

Книги... Мне очень понравилась «Анатомия йоги» Лесли Каминофф – особенно интересна там общая теоретическая часть. У Петри Ряйсянена очень подробно описываются все виньясы первой и второй серий, и с того момента, как они были написаны, изменений произошло не так много, так что это чудесные настольные книги.

Из интернет-ресурсов мне пока больше всего пригодился англоязычный yoganatomy.com Дэвида Кейла. Во-первых, там интересные статьи, а во-вторых, на сайте можно купить замечательные видеоматериалы. Видео про анатомию йоги очень понятны и будут полезны всем, а видео по правкам мне очень помогают в преподавании. 

Автор: Юлия Денисова (в кои-то веки)

Приветствие солнцу, часть 3: наклон вперёд (перевод)

Нужно лишь наклониться!

Во второй статье мы обсудили такое относительно простое движение, как подъем рук над головой. А теперь посмотрим, как легко оно переходит в наклон вперёд. Все наклоны связаны между собой – это описывается в моей книге «Функциональная анатомия йоги» (глава «Анатомические закономерности наклонов»).

Конечно, особенно когда речь идёт о человеческом теле, если всмотреться, становятся заметны сложные связи и закономерности.

Откуда мы наклоняемся?

Сначала самый простой ответ: конечно, наклон происходит за счет тазобедренного сустава. (Спина тоже сгибается, но в основном всё-таки двигается тазобедренный.) А что это за движение? Сгибание в тазобедренном суставе.

Какие мышцы задействованы при наклоне в приветствии солнцу?

На секунду остановлюсь и потяну время, чтобы вы, читая эти слова, может быть, успели мысленно ответить. Успели? Обычно отвечают, что в наклоне работают четырехглавая мышца и прочие сгибатели бедра.

Вроде бы звучит логично: раз в наклоне сгибаются бедра, то при входе в него как раз должны сокращаться сгибатели бедра. Но тут есть один пробел. Рассуждая о движениях и об их структуре, люди чаще всего не учитывают один фактор –силу тяжести.

На самом деле наклон происходит благодаря разгибателям бедра – говоря научно, они эксцентрически сокращаются. Иначе говоря, эти мышцы не дают телу сразу упасть. Сила тяжести действует на тело, а мышцы задней поверхности бедра противодействуют его весу, одновременно сокращаясь и удлиняясь.

Ещё в наклоне участвует задняя поверхность тела, а именно продольные мышцы спины, которые поддерживают позвоночник, когда корпус опускается к бёдрам. И мышцы задней поверхности бедра, и продольные мышцы спины часто «забиты». Возникает вопрос: мы из этого сокращенного состояния извлекаем силу или усугубляем его (что может привести к ещё большему напряжению в этих местах или к травме)?

Сейчас увидите, что наклоняться можно двумя способами. Сами смотрите, какой из них вам больше подходит.

Сгибать колени или оставлять ноги прямыми

Я бы сказал, что это два по-своему правильных варианта, просто воздействие на тело немного разное. Выбирайте тот, который подходит именно вам.

Первый (и, вероятно, самый распространенный) вариант – наклон с прямыми ногами. В этом случае мышцы задней поверхности бедра практически в одиночку удерживают тело от падения под действием силы тяжести.

У такого наклона есть ещё побочный эффект: часто бедра уходят назад, за линию щиколоток. Само по себе это не опасно и, наверное, хорошо снимает часть нагрузки с задней поверхности бёдер. Такая компенсация может быть особенно важной при определённых положениях рук во время наклона: если они над головой, разгибателям бедра приходится выдерживать больший вес. Чем ближе руки к телу, тем меньше нагрузка на эти мышцы.

Наклон с прямыми ногами. Прямая показывает, насколько таз уходит назад по отношению к щиколоткам.

Обратите внимание на положение бёдер, обозначенное красной линией.

Второй вариант – сгибать колени. На что это влияет, насколько сильно они сгибаются?

На самом деле их не надо так уж сильно сгибать. Только чтобы не было путаницы: речь идёт о сгибании коленей в движении. Вообще, я убеждён, что постоянно согнутые колени в сочетании с рядом других привычек ведут к неприятностям на пятую точку – в буквальном смысле. Но если ноги всё время прямые, это тоже не всегда полезно. Один из главных запросов, по которому люди попадают на сайт yoganatomy.com, –боли в седалищных костях. Я сторонник выпрямления ног в наклоне, но выступаю за то, чтобы их слегка сгибать, опускаясь в наклон (стоя).

Когда колени согнуты, тазу не приходится так сильно уходить назад, и вес тела распределяется по ногам.

В наклоне бедра остаются над щиколотками, и часть веса переходит в руки.

В целом, благодаря согнутым коленям при входе в наклон:

• используется вся цепь суставов ноги;
• меньше нагрузки на мышцы задней поверхности бедра;
• вес распределяется по всей ноге.

Цепь суставов в наклоне

Не забывайте, что нога – это функциональная цепь, то есть все основные суставы: голеностоп, колено, тазобедренный – связаны между собой. В нашем случае, если согнуть ногу в колене, то в голеностопном и тазобедренном суставах тоже что-то изменится. Под «изменением» я подразумеваю, что в них тоже происходит движение, и оно задействует мышцы, стабилизирующие эти суставы. (Подробности можете узнать из моей книги.)

Когда эти мышцы включаются, на мышцы задней поверхности бедра приходится значительно меньшая нагрузка. Слегка сгибая колени в движении, мы помогаем бёдрам остаться над щиколотками, так как компенсация веса за счёт отклонения назад уже не так нужна. В результате вес распределяется по большему количеству мышц ноги, и разгибатели бедра уже не вынуждены работать и «забиваться» в одиночку, а им помогают другие мышцы, поддерживающие движение, например, ягодичные и четырехглавая мышца бедра.

В заключение

Здесь ещё есть что изучить. Наклонившись и поставив ладони на пол, мы поднимаем голову. Как мы скоро увидим, речь снова пойдёт о задней поверхности бедра и мышцах спины. Кстати, а куда класть ладони? И как: плоско, или их лучше поставить на пальцы? Через месяц мы рассмотрим эту часть приветствия солнцу и подготовимся к такому важному движению, как прыжок назад.

Автор: Дэвид Кейл

Источник: http://www.yoganatomy.com/sun-salutations-part-3-forward-fold/

Тайный пропс, или почему липкий коврик – стул йоги (перевод)

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Обычно я не пишу о физических особенностях занятий йогой, потому что всё это очень зависит от человека, и не всем подходит одно и то же. Здесь я лишь делюсь информацией, а дальше уже вам с инструктором решать, применима ли она в вашем случае.

Вы не поверите.

Всё ещё трудно поверить, что за 11 лет занятий я ни разу не сложил два и два. Ладно, это не самая фантастическая в мире новость (ну разве что для тех, кто занимается каждый день).

Липкий коврик – это пропс.

Я понимаю, это потрясает до глубины души. С чего я это взял? А с того, что такой коврик не даёт ногам соскальзывать в асанах стоя.

Вообще-то, липкий коврик – изобретение Анджелы Фармер, которая из-за определённого заболевания вообще не потела. Да-да! И поэтому она придумала липкий коврик, и я её не упрекаю, на её месте я бы поступил так же. Кстати, невероятная история – можете прочитать её здесь.

Не знаю, как вы, а я ничем таким не страдаю – скорее, наоборот, много потею. Мы с Анджелой Фармер разные, и это как раз хороший пример того, насколько индивидуальна йога. Поэтому мне больше нравятся майсоры, чем групповые занятия.

Не верится, что липкий коврик – пропс? А я в конце статьи опишу небольшой эксперимент, который мне показал сертифицированный преподаватель аштанги Марк Дарби, и вы сами посмотрите – тогда поговорим (хехехе).

Быть иль не быть пропсам?

Давайте вообще скажем пару слов о пропсах, ладно?

Эта тема всегда актуальна в среде аштангистов: приехав в Майсор, чтобы заниматься у истоков в KPJAYI, люди быстро понимают, что в шале нет пропсов. Там нет шкафа, набитого пенопластовыми кирпичиками и подушками. Ну нет, не совсем так. Есть буквально один пропс. Несколько забавный и, безусловно, необходимый.

А теперь подумайте о шалах и клубах йоги в ваших краях, где пропсы есть, в общем-то, по умолчанию. Я даже не хочу ввязываться в этот вечный спор, потому что есть куча разных мнений. Остановимся на том, что пропс используется в практике, если от него в результате есть польза. Согласны? Отлично, идём дальше.

А что будет, если использовать пропс, который на самом деле не нужен?

В кого вы превращаетесь? В сидя-ниндзя или пашасана-ниндзя?

Приведу пример другого распространённого пропса, и посмотрим, как он воздействует на тело.

Стул.

Западные люди всё время стараются облегчить себе жизнь, обставить себя комфортом: мягкие матрасы, диваны, меньше ходьбы – ну вы же понимаете, о чем я? Нам не хочется сидеть на полу, и поэтому везде стоят стулья. От них буквально никуда не денешься, а если кто сядет на пол, на него странно посмотрят.

У Кэти Боумэн есть книга под названием «Разгоняем ДНК: путь к здоровью через естественное движение», где она описывает, как современный образ жизни превращает нас в «сидя-ниндзя». Мы просто мастерски сидим на стульях, ведь именно этим мы и занимаемся целый день. Отсюда разные изменения в теле: зажимаются мышцы бёдер, подвздошно-поясничные мышцы укорачиваются, а ягодичные – не развиваются, и многое другое. Ещё это действует на психику, но об этом в другой раз.

А что будет, если убрать стул? Это было одним из моих первых впечатлений от Индии. Там намного меньше стульев-пропсов. Что делает человек без стула? Сидит на полу или на корточках. И что мы имеем?

Баддхаконасана

Пашасана

А вы сидите на стуле? Или на полу?

Я дома работаю за компьютером, и года два назад я отказался от стула и стал сидеть на полу. Поначалу было трудно с непривычки, но сейчас мне так уже вполне удобно. (Я как раз недавно выложил в Инстаграм фотографию своего кабинета с новыми коврами, так что можете взглянуть.) На стуле я сижу, только если нет выбора. Я работаю сидя по-турецки, в полулотосе или в пашасане.

Липкий коврик: польза или вред?

Теперь посмотрим на липкий коврик. Появился он не так уж давно, где-то в 1982 году. А йоге сколько лет? Вот именно, намного больше.

Как занимались, когда коврики не были липкими? Если верить книге А. Дж. Мохана «Кришнамачарья, его жизнь и учение», у Кришнамачарьи позы стоя делали на полу, а позы сидя – на одеяле или коврике.

Я спросил Марка Дарби, как они первое время занимались у Паттабхи Джойса.

«Мы занимались на ковре, покрывавшем пол старой шалы. Тогда не было ни липких, ни даже приличных хлопковых ковриков. Индийцы подкладывали полотенчики, чтобы пот капал на них. В конце концов мы нашли хлипкие тканые коврики, они тянулись и быстро рвались. Прошло несколько лет, и нам попались коврики, свалянные из остатков шелка, и они нам пригодились, когда мы стали потеть. Вообще же, это было полезно: чтобы не соскальзывать, приходилось цепляться за пол. А на липком коврике можно и так стоять», – Марк Дарби, сертифицированный преподаватель аштанги.

А потом пришла Анджела Фармер, и появилось массовое производство ковриков для йоги. Первым липкие коврики стал делать её отец, чуть позже – Хагга Магга. Теперь немало производителей рекламируют коврики, подчеркивая, что они «не скользят».

Есть ли от него польза? Или он только мешает укреплению тела и не дает заложить прочный фундамент?

Об этом уже и раньше говорили.

«На семинаре по правке, который Нэнси Гилгоф провела в Лос-Анджелесе на прошлой неделе, она прямо сказала, что перед открывающей мантрой надо на липкий коврик постелить коврик из ткани и больше его не убирать.

Возвращаясь к коврику из ткани – Нэнси считает, что не стоит в середине последовательности прерываться, чтобы его развернуть, полить его водой или еще что-либо сделать, так как это мешает сосредоточению и дыханию. К тому же идея в том, чтобы уметь сохранять равновесие на его поверхности, это поможет стать сильнее».

Блог Confluence Countdown: «Краткая история ковриков для йоги»

Дальше вам решать, отказаться от пропса или нет. Когда я об этом узнал, я уже прозанимался много лет. Я всегда разворачивал хлопковый коврик после асан стоя, и то, скорее, потому что от пота обычный коврик начинал проскальзывать. А потом на семинаре Марка и Шанкары Дарби нам дали то самое упражнение, о котором я говорил.

Вот оно: берём одеяло (одно из тех, которые обычно лежат в зале на случай, если кто-то мёрзнет в шавасане) и кладём на пол. В студиях йоги он чаще всего деревянный, так что одеяло будет хорошо скользить. Потом надо слегка сложить его посередине, чтобы вышло нечто вроде гребня. Вот, теперь это коврик для йоги, и цель – сделать позы стоя, чтобы при этом складка не исчезла, то есть нельзя растягивать одеяло.

Это точная противоположность липкого коврика, и сразу становится видно, насколько он помогает ногам не разъезжаться. Иначе говоря, как мало этому помогают мышцы. После этого упражнения я решил попробовать сразу положить хлопковый коврик в начале занятия – оказалось сложно! (Правда, проще, чем на одеяле, поскольку коврик не такой гладкий.)

Это всё равно, что начать сидеть на полу: сначала жестко и неудобно, но потом привыкаешь, и я, например, вижу, что у меня прибавилось сил в асанах. В частности, в уттхита хаста падангуштхасане и навасане, которые мне всегда тяжело давались. Все их знают и каждый раз мечтают, чтобы они побыстрее прошли :-)

Как всегда, «исследования» продолжаются, и я вижу, что можно пойти ещё дальше.

Ну и перед тем как расстаться, расскажу о пропсе в KPJAYI. Когда я там был в первый раз, то, занимаясь в шале, как-то услышал жуткий грохот. Как звон колокола, только на самом деле это кто-то, опускаясь в мост, ударился головой о пол. «Ничего себе», – подумал я. – «Сейчас кого-то увезут в больницу». Тем временем грохот повторился.

Уже потом я узнал, что это был мой друг Иан. Он рассказал, что это не то чтобы ужасно больно, но тем, у кого есть такая особенность, разрешают подкладывать под голову подушку, чтобы не биться о пол.

Вот о чем я. Без этого пропса правда никуда.

Без этого пропса правда никуда.

Автор: Клинт Гриффтс

Источник: http://ekaminhale.com/blogs/news/38803076-the-secret-prop-why-the-sticky-mat-is-the-chair-of-yoga

Интервью с Марком Роббердcом (перевод)

Марк, расскажите, пожалуйста, чем занимались до йоги.

Подробно или кратко? Я родился и вырос в Сиднее, у меня любящая семья со средним достатком. Жизнь моих родителей была воплощением австралийской мечты: трое детей и участок за городом, где и был наш дом. Во многих отношениях я был одаренным ребенком – не гением, но достаточно способным, чтобы у меня очень хорошо получалось почти всё, за что я брался. Ну или, по крайней мере, я был так устроен, что всегда стремился быть лучшим. Тем не менее, я мог бы достичь большего, если бы так бездарно не прожил юные годы. Конечно, это было не зря, и сейчас бы я не стал менять прошлое. Каждый поворот в жизни чему-то меня научил, и тому, что со мной когда-либо происходило, я обязан тем, кем стал.

Я помню, как еще в раннем детстве – возможно, даже года в три-четыре – меня беспокоили главные вопросы о жизни. Кто я? Откуда я? Куда я иду? Зачем я живу? Задаваясь этими вопросами, я окончательно и бесповоротно понял, что смертен. У меня было такое ощущение, что до моего рождения Вселенная просуществовала уже миллионы лет, и что после моей смерти она всё так же будет существовать. От этой мысли мне было безумно страшно – моя мама, которую я об этом спрашивал, разделяет это чувство, а вот папа с братом о таких вещах не думают. С той поры эта мысль и связанный с ней страх меня не покидают, время от времени овладевая моим сознанием. Сейчас реже, но это всегда было невероятно глубоким переживанием, и единственное, что помогало, –мысль о том, что с годами я с этим как-нибудь смирюсь. А еще эта мысль напоминала, как мало у меня времени. Именно она меня больше всего подгоняла, благодаря ей я старался полностью раскрыть свои возможности, не поддаваться сомнениям и, что самое важное, избавляться от всех отрицательных чувств по отношению к друзьям и близким.

Осознавая, что жизнь не вечна, я уже в детстве не мог смириться с тем, что общество заранее решило, каким путем надо следовать: окончить школу, университет, купить машину, квартиру, завести собаку, жениться, купить дом. А дальше дети, работа до изнеможения, жизнь ради выходных и трех недель отпуска в год, там уже накопить денег к пенсии и дойти, наконец, до конца, поняв, что всё равно с собой ничего не возьмешь. Поэтому во мне зародился внутренний протест, и со второго класса у меня начались неприятности с учителями и властями.

В двенадцать я начал курить, в тринадцать познакомился с алкоголем, потом с травкой, а в четырнадцать появились ЛСД, экстази, ну и так далее. Первое время это были эксперименты с сознанием: я заглядывал в уголки разума, недоступные в обычном состоянии. Но с годами я осознал, что пользуюсь наркотиками не для расширения сознания, а, скорее, чтобы развлечься или почувствовать себя увереннее в клубах, на вечеринках. Вся эта мощная гремучая смесь: гормональные изменения переходного возраста, наркотики, алкоголь, возникший интерес к девочкам и конфликты с властями – убила многих из моих друзей. При этом надо добавить, что я не то чтобы оказался вне общества. Я всё еще серьезно занимался регби, бегал, ездил по горам на велосипеде, ходил в секцию карате, в тренажерный зал, плавал и очень неплохо учился. Но если бы не всё остальное, я мог бы в те годы добиться еще большего. Но так мне было суждено их провести, и я рад, что тогда жил в полную силу. Да, много чего было. Противозаконное тоже – не буду расписывать подробности, но я бывал на грани, и два раза меня едва не посадили в тюрьму. К тому времени, как мне исполнилось восемнадцать, немало друзей покончили с собой. Невероятно: эти дети из обеспеченных семей, которые могли позволить себе получить любое образование, чувствовали пустоту, чего-то им не хватало. Любви. Чтобы их любил отец, чтобы их любили учителя и друзья.

В детстве, когда меня спрашивали, кем я хочу быть, я никогда не знал, что ответить. Я никогда не думал о том, чтобы стать машинистом или пожарным, летчиком, доктором или юристом. Меня манили только путешествия, я мечтал об открытиях и приключениях. Но я поступил в университет и получил степень бакалавра по обществоведению – непонятно, зачем, но сейчас те представления о западной философии, которые мы получили, помогают мне изучать восточную философию. Я всё еще серьезно занимался регби, а параллельно подрабатывал у папы на работе и был младшим журналистом на полставки в деловом журнале. Получив диплом, я устроился на работу с полным графиком, где ухаживал за садами и косил газоны, и таким образом накопил денег на поездку в Америку, о которой давно мечтал. Я жаждал покинуть Австралию, а вместе с ней и прошлое, открыть себя заново и найти приключения, о которых можно будет потом рассказывать дома.

Во время первой поездки, в 1996 году, я 15 месяцев путешествовал по США, Канаде, Европе и Ближнему Востоку. Время от времени я где-то подрабатывал. Тогда же я начал медитировать, моей настольной книгой был «Священный путь воина» Чогъяма Трунгпы. Ближний Восток мне на многое раскрыл глаза и пробудил тягу к путешествиям и приключениям. И как раз там я научился нырять с аквалангом. В результате я вернулся в Австралию в 1997 году с мыслью зарабатывать себе на жизнь путевыми заметками и дайвингом. Я уже собирался переехать в Кейрнс, чтобы начать профессионально нырять у Большого Барьерного рифа в Австралии. Но перед этим мама сводила меня на занятие йогой в Сиднее, и с первого же раза я увлекся. До сих пор помню, как я вышел из зала с ощущением, что моё тело парит в воздухе.

Мой первый инструктор, Джордж Чунг, знал, что я собираюсь переехать в Кейрнс, и посоветовал найти там Никки Кнофф и Джеймса Брайанта, владельцев «Кейрнской Академии Йоги». Они меня познакомили с аштангой и йогой Айенгара. В Кейрнсе я заболел лихорадкой денге, и мой иммунитет настолько упал, что вообще не было сил что-либо делать. Именно тогда я открыл для себя целительную силу йоги, и всё изменилось - йога стала моей жизнью. Я отложил на неопределенный срок карьеру инструктора по дайвингу и решил отправиться в Индию на поиски гуру. Никки с Джеймсом мне рассказали, что можно записаться в список ожидания к Айенгару и поехать года через три, а можно сразу поехать к Паттабхи Джойсу – если я готов потерпеть боль, то мне очень понравится.

А пока что я вернулся в Сидней, чтобы заработать и накопить денег. Мне рассказали о студии «YogaMoves», и там я познакомился с Эйлин Холл и Питером Сэнсоном. Весь день я занимался озеленением: носил кирпичи и строил сады. А затем, ближе к вечеру, я полтора часа добирался до майсора. Звучит невероятно – сейчас на каждом углу есть школа йоги, и никому не пришлось бы так жить. А тогда у нас был каталог «Желтые страницы», и на букву «Y» было две страницы студий йоги – не то что сейчас, теперь их столько, что списки издают в виде книг!

Накопив денег, я сначала поехал в Нью-Йорк и там позанимался у Эдди Штерна, а потом прилетел в Индию, где я три месяца путешествовал по северным штатам. Я объездил всю Индию на поездах и автобусах – здесь есть что рассказать о моих безумных приключениях, но это в другой раз. Исходно я собирался три месяца провести в Майсоре, потом по суше податься в Непал, а оттуда - в Таиланд и там устроиться на работу в сфере дайвинга. Мой билет был с открытой датой, так что я планировал через Индонезию добраться до Австралии. Мысль о том, чтобы объехать весь мир по морю или по суше, меня тогда очень вдохновляла. Но вышло совсем не так: я три месяца прозанимался в Майсоре, и это в корне меня изменило, но путь звал меня. Через несколько дней я доехал до Варанаси и там, по сути, испытал эмоциональный катарсис, и всё обрушилось. Я сразу решил отменить все планы и вернуться в Австралию, что я и сделал. Две недели спустя Эйлин Холл согласилась взять меня в ученики. То есть поначалу я был, скорее, учеником Мэтью Суини, который в то время у них работал. Это было в конце 1999 года.

Марк, как прошли те три месяца в Майсоре? Вы занимались со Шри К. Паттабхи Джойсом? Нашелся ли какой-нибудь метод, который мог дать ответ на экзистенциальные вопросы, мучившие вас с самого детства? Когда вы приехали в Майсор в следующий раз?

Да, я занимался у Паттабхи Джойса и Шарата. В то время была такая процедура: человек писал письмо, в котором просил разрешения приехать и позаниматься, но на это письмо не отвечали –невозможно было узнать, получили его или нет. Я сначала несколько месяцев путешествовал по северу Индии, а потом поездом из Мумбая приехал в Майсор. Добирался почти два дня. В Майсоре я никого не знал, а страницы на Фейсбуке с советами для тех, кто только приехал, тогда еще не было. Единственное, что у меня было – это «Йога мала» с портретом Гуруджи на обложке. Я подошел к какому-то водителю рикши, показал ему книгу, попросил отвезти меня к этому человеку – и вот мы уже с бешеной скоростью мчались по всему городу. В какой-то момент мы оказались рядом с тем местом, где теперь Паскуччи – недалеко от Temple Road. В конце концов мы доехали до его дома в Лакшмипураме. Время было послеобеденное, и Гуруджи сидел с Дэвидом и Сими Рош. Он спросил, отправил ли я письмо, кто мой учитель, на что я ответил, что отправил, а мой учитель – Эйлин Холл. Видимо, это его удовлетворило, и он сказал, чтобы на следующий день я приходил заниматься.

Сутра я пришел в шалу и, увидев происходящее в ней: раздавалось шумное дыхание, градом лился пот, а тела производили какие-то невообразимые движения, – подумал: «Наверняка в древности йоги так и занимались в лесах и пещерах». Меня невероятно воодушевлял вид других аштангистов; в том числе, я помню, как смотрел на Джона Кэмпбелла и Ноа Уильямса и мысленно восклицал: «Ничего себе! Я тоже так хочу!» В тот момент там было много ребят из Нью-Йорка, особенно преподавателей дживамукти йоги – с некоторыми из них я жил. Всё вместе было замечательным опытом. Когда Гуруджи исполнилось 84, на праздник приехал Дэвид Лайф. Все эти люди живо участвовали в традиции йоги, и мне открылся новый мир. Именно они впервые привели меня на киртан.

У меня особенно не было возможности общаться с Гуруджи достаточно близко, чтобы получить ответ на экзистенциальные вопросы. Он устраивал встречи, и нас там было немного – все помещались у него в гостиной, но вопросы были, скорее, технические: практика, виньясы, бандхи, ямы-ниямы, питание, пранаяма и тому подобное. К тому же он говорил на ломаном английском, который было не так просто понять. Но у меня же была практика – часть традиции, в которой, по идее, были ответы на все эти вопросы! Тем не менее, ответы на экзистенциальные вопросы пришли позже, когда я в Мумбаи встретил Рамеша Балсекара.

Затем я попал в Майсор год спустя, в ноябре 2000 года. Мне очень повезло – в том году Гуруджи с Шаратом приехали в Сидней, а оттуда сразу вернулись в Майсор. Почему-то никто не знал, что там будут занятия, и, когда я вслед за ними добрался до шалы, в первый день там было всего шесть человек. Для меня эта поездка была одной из лучших. Гуруджи узнал меня с Сиднея, взял меня под своё крыло, и за две поездки – эту и следующую, в 2002 году, когда старая шала работала в последний раз, – я освоил всю вторую серию.

Вы занимаетесь уже восемнадцать лет. Как за это время изменилась ваша практика, и что вы поняли в процессе? Стала ли она для вас началом путешествия в поисках ответов на вопросы, которыми вы задавались?

Со временем я от занятий получаю всё больше и больше радости. Сначала был первый романтический период, как в отношениях, когда всё было ярко и ново; когда меня, казалось, ждал таинственный мир. Я уже говорил, что никогда не забуду, как после самого первого занятия поднялся из шавасаны и пошел по улице с чувством, что я парю над землей. С того дня я увлекся йогой – и до сих пор ей увлечен, но сейчас это ощущается по-другому. Я прошел разные стадии: полную невинность и наивность, затем желание, цепляние, нетерпение, старание, борьбу с практикой. Путем йоги идешь, словно по лезвию бритвы. Желание нужно, чтобы был стимул заниматься, но одновременно легко вложить слишком много эго и перестараться. Это приводит к травмам, а также начинаешь отождествлять себя с инструментом, то есть с практикой или телом, вместо того чтобы помнить, что это лишь средство добраться до цели — то есть, по сути, просто к счастью.

У меня были периоды, когда я рвался к просветлению, и каждый раз потом понимал, что на самом деле пытался отгородиться от боли – особенно эмоциональной боли, вызванной неудачными отношениями. Мне казалось, что если освою все последовательности, всю пранаяму и буду часами медитировать, то стану неуязвимым. Я считал, что, найдя ту самую теорию, которая всё объяснит, я больше не буду бояться смерти. Общение с Рамешем Балсекаром в Мумбаи очень сильно на меня подействовало и дало некую систему координат, в которой я мог рассматривать тайны жизни. Еще в поисках ответов мне помог Клайв Шеридан, один из моих австралийских наставников. А в 2004 году я стал заниматься по книге «Путь художника» Джулии Кэмерон и благодаря ней понял, как найти свое истинное предназначение. В какой-то момент, последние несколько лет, стремление к просветлению пошло на спад. Думаю, я стал спокойнее относиться к тому, что просто не знаю. Сердце практики – наши отношения с этой тайной, и, как ни странно, сейчас я счастливее и уравновешеннее, чем когда бы то ни было.

Когда мне было под сорок, я начал несколько менять психологический подход к практике. Я задаюсь целью жить благополучно, пока судьба мне это позволяет. А я видел, как многие люди, у которых энтузиазм бил через край, занимались слишком интенсивно и выгорали в сорок с небольшим. Так что я рассчитываю свои силы. Мне сорок, и пока я не чувствую, что дошел до пика физической формы. Я и не спешу, не хочется его достигнуть слишком быстро. Склон скользкий, и с вершины единственный путь – вниз! Тем не менее я понимаю, что в какой-то момент начнется спад – это неизбежно, и я надеюсь, что к тому времени йога меня научит спокойно это принимать.

Марк, как вы сейчас занимаетесь? Опишите, пожалуйста, какие асаны вы делаете в течение недели. Зачем, по-вашему, людям всё время учить новые асаны? В чем смысл продвинутых поз?

Сегодня я сделал первую серию и завтра тоже собираюсь. Я занимаюсь по-разному в зависимости от того, что происходит в моей жизни. Я всё время в разъездах, и во время семинаров бывает, что я занят до семи часов в день. В январе и феврале этого года, когда последний раз был в Масоре, я занимался очень интенсивно:я делал всю продвинутую последовательность А и первые двадцать асан из части В. Но когда я путешествую и преподаю, то не могу и не хочу сохранять такой ритм. Часто я еще каждый день занимаюсь серфингом, так что всё вместе было бы чересчур.

Последние несколько лет я экспериментировал, пытаясь понять, как лучше всего встроить практику в жизнь. Сейчас я вот как занимаюсь: 10-15 минут сижу (наверное, это можно назвать упражнением на осознанность или медитацией), потом 5-10 минут делаю пранаяму (простую, вроде нади шодханы или самавритти), после чего перехожу к упражнениям «на каждый день» – несколько упражнений на раскрытие таза и плеч. Затем я делаю ту последовательность, которую мне нужно отработать в этот день. Если времени достаточно, то всю целиком: один день вторую, на следующий – третью, затем четвертую и, наконец, снова первую. Но часто времени не хватает, поэтому сейчас я нередко разбиваю последовательности на два дня: например, делаю половину первой серии, на следующий день – вторую часть, дальше первую половину второй серии, а на следующий день – вторую. Иногда я даже делю их на три части, так что бывает, что я только за две недели прохожу весь цикл из четырех последовательностей. Мне так заниматься удобно. Но это не жесткое правило, бывает по-разному, и я бы не стал эту систему советовать всем подряд – у каждого свой путь.

В молодости я занимался очень интенсивно, а потом ходил уставший, всё болело. Сейчас я дошел до того, что мне уже не хочется круглые сутки страдать от боли в мышцах. К тому же мне нужны силы, чтобы оставаться энергичным в преподавании и еще заниматься всем остальным, так что сейчас я делаю меньше – как говорится, лучше меньше, да лучше. Давать себе время на отдых и восстановление чрезвычайно важно, но об этом часто забывают от избытка энтузиазма или из-за стремления слишком строго следовать «правилам».

Еще для поддержания энтузиазма полезно придумывать «проекты», например: развить силу в виньясах, поработать с прогибами, с балансами на руках – что угодно. Это очень помогает не терять рвения. «Проекты» могут быть связаны и с лечением травмы. Например, в прошлом августе, занимаясь серфингом, я порвал одну из мышц плечевого сустава и следующие полгода занимался её восстановлением. Кроме того, с моей точки зрения, пяти дыханий никак не может хватить, чтобы по-настоящему изучить позу. Возникает вопрос: «Неужели я всю жизнь буду держать эти позы всего по пять дыханий?» Время от времени я подолгу остаюсь в асанах и чувствую их целительное действие. За многие годы я заметил, что немало людей, включая меня, во время практики думают о том, когда она закончится. В результате мы живем будущим, не радуясь тому, что происходит, а это давит и угнетает. Ещё я понял очень важную вещь: не обязательно каждый день доходить до предела физических возможностей. Например, если в мостах мой потолок – захват за щиколотки с поддержкой инструктора, можно и даже полезно не делать это каждый день.

Говоря о тех, кому нужны новые позы, и о смысле продвинутых асан, можно процитировать Гуруджи (Паттабхи Джойса): первая серия – это «йога чикитса», оздоровление с помощью йоги, вторая – «нади шодхана», очищение тонких тел, а продвинутые последовательности – это «стхира бхага», то есть глава, посвященная устойчивости! Еще он, правда, говорил, что продвинутые последовательности нужны лишь для показательных выступлений. Несомненно, в отношении силы и гибкости есть связь между умом и телом. И, как говорил один из моих учителей, «мы помещаем себя в искусственно созданную стрессовую ситуацию» и учимся в ней успокаиваться и расслабляться, что помогает справляться со стрессовыми ситуациями в жизни. Но, по большому счету, независимо от глубины прогиба процесс один и тот же – наблюдение за возникающими ощущениями.

Паттабхи Джойс всё же твердо отказывался учить людей пранаяме, пока они не достигали определенного уровня, так что, несомненно, упоминая очищение нервной системы, он действительно во что-то такое верил. Если говорить о моем опыте, первые десять лет я очень сильно потел на занятиях, и форма после них пахла – наверное, выходящими токсинами. А теперь такого нет: я всё ещё потею, если климат жаркий и влажный, но пот уже другой. Кроме того, в литературе всегда написано, что преждевременная пранаяма – это как укрощение дикого тигра, который может и убить. Так что есть и эта идея укрепления нервной системы. Тем не менее я не уверен, насколько нужно заниматься самыми продвинутыми асанами, которые точно так же получаются у циркачей и акробатов. Мне кажется, что, много лет качественно делая одну первую серию, уже можно развить устойчивую нервную систему.

Западный «мир йоги» мало похож на индийскую гуру парампару, то есть прямую передачу от учителя к ученику. В западной рекламе школ и товаров для йоги показывают накачанные и стройные тела, и получается, что тело, асана – это конечная цель. Что вы посоветуете, чтобы не попасть под это влияние и не развить в себе чрезмерное эго по мере того, как асаны получаются всё лучше?

Это происходит уже некоторое время. Помню, как всё это началось – тогда Yoga Journal снимали клипы с Родни Йи, всякие там «Йога для пресса» и прочие. Это интересная тема для обсуждения. С одной стороны, сейчас йога стала чисто коммерческой, это большой рынок, имеющий мало отношения к тем временам, когда человек должен был показать учителю, что достоин стать его учеником. С другой стороны, куда бы я ни приехал, в любой стране – по крайней мере, по моему опыту – я вижу прекрасных, искренних, открытых людей, занимающихся йогой. В Майсоре сейчас людей всё больше и больше, так что видно, как растет его популярность. Я бы во многом связал это с широким использованием соцсетей по всему миру. Мне кажется, чем больше людей занимаются йогой, тем лучше – миру это нужно. И даже если человек пришел с какой-то поверхностной целью, то постепенно, если он захочет углубиться, ему откроются истинные сокровища йоги. Надо сказать, что за последние десять лет я вижу больше зрелости, и в распоряжении тех, кто занимается сейчас, есть драгоценный опыт практики и экспериментирования, накопленный предыдущими поколениями. А насчет ловушки эго – ну с годами все сравняются. Никто не будет вечно молодым, красивым, гибким и сильным. В какой-то момент всё это отпадет, и эго, надеюсь, смирится!

Вы занимаетесь йогой и преподаете, а помимо этого еще путешествуете и занимаетесь серфингом, по-настоящему живя тем, что вам интересно. Что бы вы посоветовали читателям, чтобы им тоже захотелось претворять увлечения в жизнь?

Работа должна быть увлечением. Если это получилось, то вы на пути к полной жизни. Конечно, какую-то роль всегда играет провидение, но многое из того, что со мной произошло, мне дали, как я уже говорил, занятия по «Пути художника» Джулии Кэмерон. Пройдя курс в двенадцать недель, я заново открыл в себе творческое начало и выяснил, что мне больше всего нравится: музыка (гитара), серфинг, йога, преподавание, путешествия и языки. Я всем своим существом понял, что именно это через меня хочет сотворить созидательная сила Вселенной. С тех пор я следую зову сердца. Многие говорят, что мне пора остепениться, что невозможно всю жизнь путешествовать, что пора завести детей, пока еще не поздно, что надо подумать о финансовой стабильности в будущем. И вопросы: «Неужели тебе не грустно, что у тебя нет дома?» «Разве не утомительно без конца срываться с места?» Это трудно объяснить словами, но можно так сказать: я чувствую, что меня зовет в путь душа Вселенной, и такая жизнь даёт мне силы и энергию. Я родился быть таким. И я перестал слушать тех, кто не достигает интересующих меня результатов. Так что мой совет такой: узнайте, что вы призваны создать, что с вашей помощью стремится сотворить душа Вселенной. И творите.

Когда на киртанах вы поете и играете на гитаре, таким образом выражаете свою преданность и творческую сущность?

Да, и выпускаю на волю внутреннюю рок-звезду! (Смеется) Я же все-таки лев по знаку зодиака. На самом деле меня случайно занесло на киртаны: я просто играл на гитаре, общался в йогической среде, и меня туда затянуло. Я начал играть вместе с друзьями, и в один прекрасный день меня попросили сыграть главную партию – оттуда всё и пошло. Музыка, по моему опыту, – одна из тех вещей, которые легче всего объединяют людей вне зависимости от пола, расы, религии и всего остального. Правда, киртан не всем нравится – для кого-то это слишком пахнет нью-эйдж, а кому-то не нравится связь с религией. Вообще, если подумать, забавно: бывший мальчик из семьи католиков, восставший против общества, поет индуистские религиозные гимны. Как мне сказал как-то один из моих друзей-кришнаитов, на киртане надо петь, словно ребенок, зовущий мать. Пение должно быть эмоциональным, в нем должна быть тоска, и я с удовольствием к этому приобщаюсь. Еще я заметил, что, сбросив завесу со своей истинной природы, я стал лучше петь. Думаю, все на это способны, просто настоящий голос обычно затуманен робостью и страхом.

Расскажите, пожалуйста, как вы стали сертифицированным преподавателем. На сайте KPJAYI указано всего сорок семь сертифицированных инструкторов со всего мира.

Это было так: в конце 2010 года я был в кабинете Шарата и попросил его! Бывает, что надо взять то, что причитается! (Смеется) Вообще-то, Эйлин Холл, мой учитель из Сиднея, к тому моменту уже несколько лет советовала попробовать получить сертификат. А в 2010 году я отвечал всем требованиям: в течение 11 лет каждый год ездил в Майсор, в ту поездку как раз закончил продвинутую А последовательность. Так что я попросил Шарата, и он без колебаний ответил: «Да, пора».

Как насчет будущего, Марк? Где вы себя видите лет через десять-двадцать?

Понятия не имею. Всё туманно и неопределенно, но, в общем-то, я уверен, что всё будет прекрасно. Сейчас у меня интересная фаза: меня подхватила волна, выросшая в течение последних нескольких лет. В каком-то смысле все мои мечты сбылись, и я наслаждаюсь пробуждением: это уже не мечты, это происходит на самом деле. Так жить очень приятно, и мне некуда спешить в дальнейших поисках. Но я уже некоторое время думаю, что скоро, когда настанет время, пора будет вывести преподавание на следующий уровень и начать проводить интенсивные курсы длиной в один-два месяца. Я никогда не пытался добиться успеха коммерческим путем, проводя курсы преподавателей. Как-то много лет назад я был на концерте Бена Харпера, на котором он задал вопрос: «Кто из вас меня слышал по радио?» Почти никто не отреагировал. Тогда он спросил: «Кому из вас обо мне рассказали друзья?» – и толпа взревела. И мне всегда хотелось, чтобы именно так обо мне знали как о преподавателе: из уст в уста, по тому, что говорят о моих успехах. Для этого я столько и езжу по всему свету – не только чтобы самому всё увидеть, но и чтобы знакомиться с людьми вживую и делиться с ними тем, чем я занимаюсь. При этом идея в том, чтобы в один прекрасный день они ко мне приехали, а не я к ним. Вот что я создавал и продолжаю создавать, но здесь нет какого-либо холодного расчета, просто оно само стекается. Но, чувствую, близится время, когда я смогу сказать: «Я провожу месячный курс на Бали или в Чили, Эквадоре, Бразилии, Европе, Индии» – или где угодно ещё, зная, что люди съедутся. Вот так я собираюсь преподавать ближайшие лет пять-десять.

Хотелось бы серьезнее заняться музыкой – я мечтаю когда-нибудь в Испании освоить игру на гитаре фламенко, научиться играть как следует на гитаре и других инструментах. Хорошо было бы взяться и за языки и выучить хотя бы испанский, португальский и индонезийский. Путешествий, я думаю, в моей жизни всегда будет много. Когда моим родителям исполнится 80, я бы хотел жить рядом с ними – так что, вероятно, я куплю себе жилье в Сиднее в течение ближайших пяти лет. Я вполне могу остановиться на Сиднее, и не исключено, что что-нибудь там организую с Эйлин Холл, моим учителем. Или там, или в Байрон-Бэй… Еще у меня перед глазами стоит картина, как я на собственном участке выращиваю овощи и фрукты, вокруг тропическая природа и буйная растительность, и где-то рядом плещется океан. Детей мне никогда особенно не хотелось, но еще есть время об этом подумать. Если они появятся, хотелось бы к тому времени покончить с этими бесконечными путешествиями.

Я также собираюсь углубиться в традицию йоги. Меня очень интересует её философия, и я стараюсь неформально включать какие-то элементы в то, чему учу других. Но в будущем мне бы хотелось быть в состоянии более формально учить «Йога сутрам» и всему остальному. Поэтому сейчас в мои планы входят занятия у профессора Рао в Майсоре параллельно с обучением у Шарата.

Хотите что-нибудь добавить о практике в заключение?

Когда я только начал преподавать, мой папа переживал, что это мимолетное увлечение скоро пройдет, и у меня не будет надежного источника дохода. Но с тех пор йога с каждым годом становится всё популярнее и популярнее, и 21 июня пройдет первый международный день йоги. Так что, похоже, йога – современная йога – еще сколько-то времени, по крайней мере, проживет. И даже если она выйдет из моды, моя практика останется со мной до самой смерти. В этом я не сомневаюсь. Безусловно, она будет принимать другие формы, но суть останется той же.

В идеальном мире я был бы счастлив дожить до времени, когда люди перестанут спорить, кто из них правильнее занимается и преподает. Мне это напоминает цитату «Не старайтесь следовать по стопам учителей. Ищите то, что искали они». Как было бы чудесно, если бы все признали, что ищут одно и то же, и что все поиски идут из одного Источника! Но, похоже, так уж устроена Вселенная, что в ней всегда есть противоположности и расхождения, и люди всё так же будут спорить и воевать. В чём-то это полезно: препятствия заставляют нас смотреть на себя, расти и развиваться.

Источник: http://www.ashtangaparampara.org/mark-robberds.html

Приветствие солнцу, часть 2: Руки вверх! (перевод)

В предыдущей статье я рассказал, что собираюсь в серии публикаций изучить приветствие солнцу с анатомической точки зрения. Сегодня мы остановимся на том, как поднимать руки над головой.

Подъем рук

Наблюдая за тем, как люди начинают делать приветствие солнцу, я видел, наверное, сотни разных способов подъема рук. Я не буду строить из себя ученого и с горящими глазами рассуждать о поразительной нервно-мышечной координации – хотя, вообще-то, здесь есть о чем сказать. Мы исходим из того, что если сознательно не выбирать шаблон движения, то тело само сделает всё, что нужно для достижения цели. При этом, если вы преподаватель, вы, скорее всего, видели, что тело далеко не всегда выбирает самый удачный в долгосрочной перспективе шаблон движения.

Три кости плечевого комплекса: плечевая кость,
ключица и лопатка

Чтобы понять, почему подъем рук нетривиален, достаточно взглянуть на так называемый плечевой комплекс, состоящий из лопатки, ключицы и плечевой кости – то есть в нем сходятся три кости. Учитывая, что лопатка чаще всего очень подвижна, понятно, что все движения несколько смешиваются.

Те, кто меня хорошо знает, понимают, что я не собираюсь выступать за «единственно верный» способ. Как лучше всего поднять руки над головой? Так, чтобы как можно эффективнее привести их в конечное положение. Куда именно? Ну, традиционно ладони вместе где-то над головой. Хотя во многих стилях разрешают и не соединять ладони.

Как только не поднимают руки в начале приветствия солнцу! Вот далеко не исчерпывающий список:

• Руки в стороны
• Руки под 45 градусов к плоскости тела (мой выбор)
• Руки поднимаются впереди, ладони вместе
• Руки поднимаются вдоль передней поверхности тела, ладони вместе – то есть подъем через положение «намасте»
• Руки напряжены
• Руки расслаблены
• Наверху ладони соединены
• Наверху ладони разъединены

Основные сложности

• Не удается выпрямить руки в локтях
• Плечи ползут к ушам
• Не получается соединить ладони (в тех стилях, где это требуется)

Я расскажу, как я подхожу к этому движению, то есть поднимаю руки над головой в приветствии солнцу.

Лично я предпочитаю это делать как можно расслабленнее – тогда, мне кажется, движение будет наиболее естественным. Я так рассуждаю, потому что стараюсь тратить как можно меньше сил, то есть хочу создать такое оптимальное движение, в котором будут задействованы только необходимые мышцы. Еще здесь можно научиться использовать мышцы, которые потом понадобятся в других похожих движениях.

Посмотрите на рисунке, как устроен плечевой пояс. Обратите внимание, что лопатки не прижаты к спине, а образуют с ней угол примерно 45 градусов. Не забывайте, что грудная клетка округлая! Я знаю, всем кажется, что лопатки лежат плоско – но так только кажется. И это важно, потому что в таком случае головка плечевой кости смотрит не в сторону, а, скорее, вперед.

То есть усилий меньше всего, если руки поднимать примерно под 45 градусов по отношению к телу. В этом случае не нужна ретракция лопаток – движение, при котором они уходят назад и сближаются.

Кроме того, лучше вращать плечевые кости наружу, чтобы сам плечевой сустав был как можно свободнее во время подъема рук. Если посмотреть, как выглядит головка плечевой кости и нависающая над ней «полочка» акромиона, то видно, что плечо при внешнем вращении несколько позже столкнется с лопаткой. Не забывайте, что каждый раз, как вы поднимаете руки над головой, плечевая кость упирается в акромион, и это правильно - движение передается лопатке, и она поворачивается вверх.

Еще вращение плеча наружу важно, если вы пытаетесь вытянуть руки вдоль ушей. Не исключено, что здесь может мешать еще и движение лопаток, но обычно как раз это внешнее вращение запускает не менее важную их протракцию. В ней участвует хорошо нам знакомая передняя зубчатая мышца, которая как раз отвечает за протракцию, а также вращает лопатку вверх. В некоторых случаях достаточно даже преувеличенно сильно вращать плечи наружу и способствовать протракции лопаток, чтобы ладони сошлись.

Варианты движения лопаток

В завершение

Претендую ли я на то, что это и есть «правильное» движение? Нет, поднимайте руки тем способом, который вам ближе и удобнее. А в следующих статьях, посвященных приветствию солнцу, вы увидите, что в других, причем ключевых местах будет попадаться это же движение. Тогда его смысл станет уже понятнее – как в контексте приветствия солнцу, так и за его пределами!

Автор: Дэвид Кейл

Источник: http://www.yoganatomy.com/sun-salutations-yoga-anatomy/

Правильная виньяса – это охренеть как сложно! (перевод)

На днях я записал в МР3 первую серию аштанги под аккомпанемент барабана, который задает длину дыхания: по четыре секунды на каждый вдох и выдох.

Эта запись – результат эксперимента. Мой учитель, Шарат Джойс, объясняет, что надо выравнивать дыхание, чтобы вдох и выдох были одинаковыми по силе и длине. Я записал традиционный счет виньяс аштанги под барабаны, чтобы прочувствовать, что такое ровное дыхание от начала до конца. И вот что я понял, сделав последовательность под запись: это охренеть как сложно.

Барабан показал мне, что я дышу то слишком быстро, то слишком медленно. Входя в некоторые позы или выходя из них, я делаю дополнительные вдохи и выдохи, и местами просто невозможно следовать счету виньяс. С ровным дыханием я не в состоянии сделать всю первую серию. И речь не только о самых сложных асанах и переходах – таких, как, например, всем известные маричиасана D и супта курмасана. Я чуть не умер в уттхита хаста падангуштхасане.

Значит, я всё делаю неправильно?

Мне кажется, не так уж важно, сумею ли я скрутиться в маричиасану D на одном вдохе. Войдя в эту асану на одном дыхании, я не становлюсь просветленнее. Может, я себя чувствую стройнее, но никак не мудрее. Скорее, наоборот: осознанность легче появляется, когда нужны усилия. Когда я занимаюсь, у меня то получается следовать счету виньяс, то возникают всякие неточности. Читте присуще и то, и другое, и в обоих случаях можно учиться наблюдать и не привязываться.

Конечно, занятия принесут свои плоды, даже если не получается зависать в прыжках назад или входить в маричиасану D на одном вдохе. Тем не менее каждый раз надо стараться изо всех сил, так как счет виньяс всегда важен независимо от того, что я умею или не умею. Благодаря счету я сосредотачиваюсь на дыхании и живу в настоящем. И лишь стремление правильно делать виньясы может создать в глубинах нашего существа очищающий жар тапаса.

В аштанге мы каждый день на грани. Сложность в том, чтобы заниматься с самоотдачей и при этом не забывать о легкости и смирении. Виньясы в течение всей практики удерживают наше внимание в строгих рамках, а именно на дыхании и движении. При этом надо помнить о непривязанности, вайрагье, и сквозь её призму смотреть на плоды наших занятий.

По-моему, этот невыполнимый счет виньяс и бесконечные асаны, которые становятся всё сложнее и сложнее, нужны как раз для того, чтобы развивать и мягкость, и силу. Для того чтобы собраться и направить на что-то внутреннюю энергию, существуют четкие правила и некий идеал. Но при этом надо уметь и спокойно принимать то, что вышло. Если заниматься с искренним усердием и не цепляться за результат, то, кто знает, может, к нам придет правильная виньяса.

Автор: Дэвид Робсон

Источник: http://www.elephantjournal.com/2012/03/correct-vinyasa-its-really-really-fcking-hard-david-robson/