Интервью с Джиллиан Муни (перевод)

Джиллиан, пожалуйста, расскажите, чем вы занимались до йоги.

До того, как я пришла в йогу, я жила совсем не так, как сейчас. Я много лет проработала стюардессой на Ближнем Востоке. В то время я самым постыдным образом хихикала, когда видела женщин, вылетавших в Индию с ковриками для йоги. Но прошли годы, и вот я, как эти женщины, летаю то в Индию, то обратно, крепко держа коврик под мышкой!

Если серьезно, меня всегда мучило чувство глубокого мрака и депрессии. Внешне я это хорошо скрывала, но внутри это никуда не девалось. Моя мама всю жизнь страдала депрессией и умерла, когда я была ещё ребенком. Её болезнь и внезапная смерть наложили на меня тяжелый отпечаток. Почти двадцать лет я всё держала в себе – это проявлялось как расстройства пищевого поведения и разные виды зависимости. А потом жизнь нанесла мне ещё одну глубокую личную травму, которая наконец заставила меня взглянуть в глаза моей боли.

Это был страшный период, так как я панически боялась открыто сказать о своей депрессии. У меня были серьезные опасения по поводу обычных лекарств и методов лечения. Поэтому я была категорически против того, чтобы лечиться обычными средствами.

Меня завораживала связь ума и тела, поэтому я стала изучать нетрадиционные виды терапии. Я тогда уже успела много времени провести в Индии, и я всегда чувствовала глубокую связь с этой страной, с её жителями. Несмотря на это, йогу я ещё не пробовала ни разу, и у меня даже не было представлений о её лечебных свойствах. Если честно, я йогу видела сквозь призму предрассудков – как некое эзотерическое и недостижимое понятие.

Я пробовала разные нетрадиционные методы, но безуспешно. Как-то я решила зайти на занятие аштанга йогой в наш местный спортзал в Дублине. Интеллектуально я не могла понять происходящего, но оно нашло сильный отклик в моей душе. А инструктор, которая вела те занятия, впоследствии стала одним из моих самых близких друзей, и именно благодаря её поддержке я доехала до Майсора.

Депрессия может быть глубоким и затяжным травмирующим опытом. Что в этой практике позволило вам почувствовать глубокие изменения к лучшему?

То, что практика мне дала, отличается от всего, что мне когда-либо доводилось испытать. Она позволила мне обрести определенное внутреннее спокойствие в “действии”, а не в мыслях, что надо что-то начать. Я никогда особенно не дружила с научным мышлением, поэтому кинестетический подход мне очень подошел. Постепенно я начала осознавать, как можно управлять вымыслами моего ума и не привязываться к ним.

Эта практика продуманная и систематичная. Здесь негде спрятаться. Поэтому она может глубоко исцелять, если вы готовы вложить в нее силы. Я стала осознавать, что внутри меня много страха, и что я живу в клетке, созданной моим умом. Я научилась пробираться сквозь тьму, двигая свое тело и изучая свое дыхание.

Мне невероятно повезло, что я сразу поехала в Майсор, чтобы научиться практике непосредственно у Гуруджи и Шарата. Они показали мне, как важны целеустремленность и дисциплина, для того чтобы по-настоящему познать наши страхи.

У меня не было никакого внезапного озарения. Скептики гневно восклицали, что меня интересуют только асаны. Но ничто не могло быть дальше от истины. Это тьма дала мне стимул упорно заниматься асанами, чтобы легче справляться с моими страхами. И по опыту, свет может появиться только после того, как мы решились выйти за рамки привычного, чтобы слой за слоем избавляться от шелухи.

Занимаясь каждый день, какую пользу вы ощутили и с какими трудностями столкнулись?

В моем случае пользы оказалось несравнимо больше, чем трудностей. Главное, что я получила – это способ выбраться из темноты. Моя ежедневная практика – это мой якорь. В первые годы я была к ней страстно привязана, но постепенно это перешло в нечто более спокойное и глубокое.

По сути, все мы живем в страхе смерти – “абхинивеше”. Пока я не начала заниматься, я это не очень понимала. Но когда я задумалась, то осознала, что внутри меня много страха, который мне не давал жить такой полной жизнью, на какую я в принципе способна. Теперь я уже не поддаюсь его влиянию. Благодаря ежедневной практике я научилась не путать вымыслы ума и действительность. В результате я почувствовала легкость не только в теле: что ещё важнее, она появилась в мыслях и в духовном отношении.

Трудности, в целом, более бытовые: то есть в том, чтобы, согласно традиции, вести майсоры шесть дней в неделю и при этом самой заниматься каждый день. Для такого образа жизни нужна невероятная самоотдача, а также готовность чем-то жертвовать. Не всегда легко постоянно заниматься самостоятельно, но у меня нет такой роскоши, как преподаватель вне Майсора. Моя собственная ежедневная практика ещё и чрезвычайно важна для преподавания. Без неё я не смогла бы каждый день учить людей на майсорах, используя в полной мере всё, что я знаю и умею. Мой образ жизни разительно отличается от обычного для ирландского общества, но мне повезло: у меня есть замечательная семья и друзья, которые принимают выбранный мной путь и меня поддерживают.

Что вы думаете об освоении асан? Нужно ли оно?

Это сложный вопрос! Как я уже упомянула выше, я подвергалась нападкам критиков, заявлявших, что мне интересно только делать асаны и осваивать новые. Это легко предположить. Есть тонкая грань между чрезмерными усилиями в асанах и тем, чтобы сидеть на насиженном месте.

Когда мы жаждем познать истинную природу нашего ума, неизбежно приходится выйти за его ограничения. А ограничения нашего ума по своей природе связаны с мнимыми ограничениями тела.

Дойти до самой сути йоги – «читта вритти ниродха» (успокоение колебаний ума) – это не какая-то недостижимая эзотерическая цель, как я ошибочно полагала до тех пор, пока не начала ей заниматься. Я на своем опыте прочувствовала, что асаны – это инструменты, с помощью которых мы можем, пользуясь телом и тонкостями дыхания, развить в себе устойчивость ума. Однако она не придет от того, что мы просто будем сидеть и рассуждать об асанах. Слово ничего не стоит. Здесь нужно каждый день упорно трудиться, не жалея сил.

Действительно, бывает и так, что освоение всё новых и новых асан укрепляет эгоистичный ум. Это, в свою очередь, может мешать человеку развиваться в отношении более тонких ступеней йоги. У всех разные тела, и все мы встречаемся с «камнями преткновения», делая асаны. И здесь как раз важно, как мы поступим. Если пройти этот непростой этап, то возможно, мы на порядок лучше познаем себя. Асаны – это своего рода миниатюрное отражение нашей повседневной жизни.

У меня никогда не было такого варианта, как путь наименьшего сопротивления. Когда я попала на йогу, вокруг меня был сплошной мрак, и я быстро поняла, что единственный способ прорваться – каждый день заниматься с самоотдачей. Практике я научилась непосредственно у Гуруджи и Шарата, и я всегда просто делала те асаны, которые они мне давали. Мне не нужны ни другие учителя, ни другие асаны. По моему опыту, невозможно ускоренно пройти практику. Лично я развивалась не тогда, когда у меня получались новые асаны или, когда мне давали продвинутые позы, а в те моменты, когда я оказывалась наедине со своими демонами и страхами, занимаясь одна, без учителя, который бы мне создал особенное пространство. Здесь уже по-настоящему приходится бороться. Это помогло мне выбраться не из одной ловушки эгоистичного ума.

Мой опыт также показал, что удовлетворение от того, что какая-то асана получилась, быстро проходит. Сказать, что мы освоили асану, можно лишь тогда, когда нам стало удобно в ней дышать. Это показывает, насколько на самом деле тесна связь между умом и телом. Иначе мы просто будем скручиваться, ничем не отличаясь от акробатов в цирке. Многие люди занимаются самообманом, сами себе давая асаны. За счет этого они пропускают важные уроки, которые могли бы извлечь из предыдущих асан, и не получают ни глубины, ни чувства взаимосвязи. Продвижение измеряется тем, насколько мы позволяем каждой асане слой за слоем очищать нас от глубинных установок и застарелых травм. Идея не в том, чтобы очертя голову мчаться сквозь поток асан. Рано или поздно тело начнет стареть, и асаны будут теряться. Важно, как мы с их помощью смогли добраться до нашей внутренней сущности.

Каким образом вы включаете ямы и ниямы в занятия асанами?

Первая яма – это ахимса, то есть ненасилие. Наверное, она самая элементарная, но я в ней вижу глубокий смысл. Первые несколько лет, когда я делала асаны, я слишком сильно на себя давила. А сейчас я всё равно занимаюсь добросовестно, но мой подход со временем изменился. Теперь я понимаю: то, как я раньше делала асаны было вызвано затаенной ненавистью к себе.

Только много лет спустя я достигла хрупкого равновесия: я ищу глубину, но не теряю мягкости. Это мне позволило развить внутренний стержень, уже не действуя за счет грубой силы. Постепенно это стало отражаться и в повседневной жизни. Кроме всего прочего, я смогла создать пространство для своих учеников, где к ним относятся с большей любовью и состраданием. Я уже интуитивно понимаю, когда им надо притормозить в практике асан, а когда пора работать чуть глубже. Если у нас получается жить по этим принципам на коврике и вне его, то мы обретаем новую устойчивость.

Как прошла ваша первая поездка в KPJAYI? Можете рассказать о вашем опыте общения с Гуруджи и Шаратом?

Я едва узнаю ту девушку, которая столько лет назад появилась в Майсоре! Мне безумно хотелось познакомиться с истоками, но я понятия не имела, что там будет. Я не знала никого из тех, кто там уже бывал, то есть для меня всё это было совершенно в новинку. Я наивно полагала, что полностью готова путешествовать по Индии, раз я проработала столько времени в этой стране, когда была стюардессой. Но мне пришлось спуститься с небес на землю. Раньше я по Индии ездила на транспорте с кондиционером и спала в пятизвездочных гостиницах. А теперь мне пришлось трястись в поездах и на рикшах, чтобы доехать до Майсора…

Мне бы очень хотелось вам сказать, что первая встреча с Гуруджи меня глубоко впечатлила. На самом деле я была до смерти перепугана. Никогда раньше я не чувствовала, чтобы от другого человека исходил такой мощный поток энергии. Я также с большим сомнением относилась к идее “гуру”. То есть я просто во всём этом запуталась.

К тому времени я сама на ощупь проползла почти до конца первой серии, так что каких-либо представлений у меня было мало. Это обнаружилось в первый же день занятий в шале. Всё утро я пряталась у входа, потому что мне было так страшно, что я не могла войти и развернуть коврик. Гуруджи всё говорил “one more”, а я не двигалась. Я всё пропускала и пропускала остальных вперед. В конце концов вышел Шарат и засмеялся, когда я ему сказала, что готова сейчас же сбежать отсюда. Гуруджи назвал меня “bad lady” за то, что я так долго не могла собраться с силами и занять место в зале. Тогда я уже не знала, смеяться мне или плакать. Шарат что-то невнятно сообщил Гуруджи на языке каннада (очевидно, объяснил, что я совсем ещё новенькая).

Энергия в шале у Гуруджи – это было что-то сверхъестественное. Он излучал невероятно мощную энергию. Его правка вызывала у меня самые сильные энергетические сдвиги, которые у меня когда-либо происходили. К концу первого занятия я просто трепетала. Тем не менее, в глубине души я чувствовала, что Шарат станет моим учителем на всю жизнь. Мне уже не хотелось что-либо обдумывать. Все эти годы я искала путь, который бы вывел меня из тьмы, и вот он был передо мной.

В те времена в шале не было такого огромного количества людей, так что мы могли оставаться, сколько хотели. Я решила полностью посвятить себя практике. Я всегда чувствовала связь именно с Шаратом, но мне также хотелось как можно глубже погрузиться в практику, пока Гуруджи был жив. Сарасвати тогда тоже вместе с ними преподавала, и она также меня очень вдохновила. Я потратила свои сбережения и вернулась на целых два года. Многие думали, что я сошла с ума, но для меня это было необходимым вкладом. Я совершенно об этом не жалею: в тот период моя жизнь менялась коренным образом.

После этого я каждый год туда возвращалась сначала на деньги, которые зарабатывала на телевидении, а теперь благодаря преподаванию. Всего я двенадцать раз побывала в Майсоре – более или менее целых пять лет занятий в KPJAYI. Но эти поездки – неотъемлемая часть моего пути и бесценный вклад в то, чтобы самой преподавать как можно ближе к традиции.

За все эти годы я наблюдала, как по-разному развиваются люди, приехавшие туда учиться. Многие приезжают, ожидая чего-то конкретного. По моему опыту, энергия практики передаётся на гораздо более глубоком уровне, если быть проще. Каждый день просыпаться в полтретьего ночи и бороться с серьезными эмоциональными и физическими препятствиями – это уже достаточно тяжело. Для меня смысл всегда был просто в том, чтобы учиться практике.

KPJAYI не имеет ничего общего с моим традиционным ирландским воспитанием. Поэтому я была тронута до глубины души, когда мой папа ко мне приехал в гости в прошлом году. Меня приятно удивило, что он согласился, по приглашению Шарата, посмотреть led-класс второй серии. Разумеется, он не знал, что и думать о настолько интенсивных занятиях асанами, но он был чрезвычайно впечатлен Институтом и профессионализмом Шарата. Моему папе было очень важно в какой-то степени приобщиться к моей жизни в Майсоре.

С некоторыми из моих самых близких знакомых и друзей я тоже познакомилась за те годы, что там училась. Наличие такого числа разных единомышленников со всего света меня очень сильно поддерживает.

Нельзя не признать, что кое-что пришлось изменить, чтобы легче справляться с тем огромным количеством людей, которые сейчас стекаются в Майсор. Некоторые скептики заявляют, что с тех пор, как Гуруджи нас покинул, стиль изменился. Большинство этих людей или никогда не учились в KPJAYI, или давно туда не возвращались. Потому, что я сама наблюдала, учение течет через Шарата в таком же чистом виде, как этого хотел Гуруджи.

Что вы смогли почерпнуть из занятий у Гуруджи и Шарата, если говорить о преподавании йоги?

Самое важное, что я поняла: перед тем, как идти кого-то учить, нужно углубиться в собственную практику. Гуруджи и Шарат всегда нам говорили, чтобы мы сначала десять лет ежедневно занимались, прежде чем что-либо передавать другим. Это значит не меньше десяти тысяч часов своей практики – сравните с курсами по двести часов, которых у нас в последнее время появилось огромное количество. Преподавание йоги – это на самом деле лишь продолжение нашей собственной практики, так что оно должно естественно развиваться в течение долгого времени.

Они также подчеркивали, как важно не отказываться от личной практики ради преподавания. Шарат каждый день встает в час ночи, чтобы позаниматься самому перед тем, как учить нас в Майсоре. Его пример всегда меня вдохновлял и давал мне силы продолжать каждый день заниматься. Временами это бывает тяжело, но всё равно в человеческих силах. Практика – это передача энергии, поэтому она получается только, если твоя энергия не перестает течь. Ежедневная практика в сочетании с полным графиком преподавания невозможна без того, чтобы чем-то жертвовать, но такой пример нам подали Гуруджи и Шарат. Для меня труднее всего, что приходится жертвовать часами сна, но это всегда того стоит… (хотя я не просыпаюсь в час ночи!)

Ещё они дали понять, что надо найти одного учителя или гуру. Как только мы пройдем этап «медового месяца», то возникают настоящие трудности,как на уровне тела, так и эмоциональные. Я усвоила, что для истинного погружения приходится полностью довериться учителю. Когда я сталкивалась с серьезными эмоциональными и физическими препятствиями, я часто была готова всё бросить. Они мне показали, как важно попасть к преподавателю, который оказался в силах всё это пройти с начала до конца и может провести вас дальше. Были моменты, когда происходили фундаментальные сдвиги и я видела проблеск света, к которому может вести практика. Легко всё спроецировать на учителя, обвинить его в проблемах, которые у вас всплывают, и искать более комфортные условия. Однако именно в эти тяжелые периоды важно по-настоящему доверять практике и способности учителя провести вас сквозь неё.

Кроме того, я во время двух поездок каждый день ассистировала Шарату на занятиях, а две другие провела на месячном курсе для инструкторов. И то, и другое дало мне бесценный опыт для того, чтобы преподавать. Это не только навыки, необходимые для правки, но и, что важнее, умение держать энергетическое пространство для людей – то, что невозможно описать в книге или в видео на Youtube. Это не что иное, как передача энергии от учителя к ученику.

За всё свое пребывание в Майсоре я ещё немало времени провела у входа, сидя там после того, как заканчивала практику, и наблюдая за тем, как они вели занятия. Вероятно, именно это мне дало больше всего. Гуруджи и Шарат всегда с полной доброжелательностью относились ко всем ученикам. Это было для меня самым лучшим уроком того, как преподают от всего сердца. Учить людей этой практике – призвание, и они показали мне, как это делать, находясь в пространстве любви и преданности.

Джиллиан, мне хотелось бы развить тему «энергетических сдвигов» и услышать твои мысли по этому поводу. В непосредственной передаче от учителя к ученику есть что-то не поддающееся описанию. В чем её отличие от других подходов, и почему это неотъемлемая составляющая вашей традиции?

Лично я пришла в йогу с телом, в котором были заключены многочисленные душевные травмы и сильнейший страх. Как я уже упоминала выше, во время большей части очистительных кризисов мой разум не понимал, что со мной происходит. Тем не менее, я остро чувствовала, что мне надо учиться у живых учителей, которые могли бы меня провести сквозь все стадии.

Много споров о том, откуда именно возникла практика, но достаточно сказать, что она уже давно существует. Гуруджи преподавал в Майсоре более семидесяти лет, распространяя учение Кришнамачарьи. Шарат двадцать с лишним лет впитывал знания и энергию Гуруджи, а теперь решил посвятить свою жизнь передаче этого наследия.

Научиться объяснять асаны нетрудно, но в этом смысла мало. Если вы хотите использовать эту практику для глубокого исцеления, то есть по назначению, вам придется искать учителя, который полностью на себе прочувствовал её действие. Практика на самом деле – это работа с дыханием, которой может обучить только человек, понимающий её на энергетическом уровне. Лишь тогда преподаватель может что-то существенное передать ученикам.

Отдельный вопрос: что могут сделать читатели, у которых нет возможности каждый день ходить на майсоры, чтобы развить практику и лучше изучить себя?

Я бы всем советовала попробовать съездить в Майсор и поучиться в KPJAYI. Энергия, которой вы наполняетесь в этих поездках, помогает вам самим энергетически не истощаться. Но я понимаю, что не для всех это осуществимо. Я всегда занималась самостоятельно вне Майсора, как и многие мои знакомые из этой среды во всем мире. Это, конечно, не просто…

Если вы не можете доехать до Майсора, постарайтесь где-нибудь найти опытного преподавателя, с которым вы можете выстроить отношения и регулярно встречаться. Заниматься намного легче, когда у вас есть возможность периодически выходить на связь с учителем как на энергетическом, так и на практическом уровне. Ещё очень полезно иногда черпать силы в обществе единомышленников.

Я, к сожалению, хорошо знаю, как бывает трудно всё время заниматься самому, но здесь есть и свои преимущества. Такие занятия могут вам дать глубину понимания, которой нельзя достигнуть в присутствии учителя, который вам создает пространство. К тому же это помогает не сравнивать учителей, ну и так далее – вы не тратите силы на то, чтобы чего-то избегать.

Если говорить ещё конкретнее, такой совет: старайтесь не думать о том, что надо каждый день делать всю практику. Постарайтесь приучить себя к тому, что вы просто каждый день разворачиваете коврик и по мере выполнения смотрите, что происходит дальше. Практика настолько безусловно основана на личном опыте, что надо брать за неё ответственность, где бы мы ни были.

Ещё вам может очень помочь изучение какой-нибудь литературы о йоге. Лично мне кажется, что проще всего начать знакомство с философией йоги, читая «Йога-сутры», «Бхагавад-гиту» и Упанишады в переводе Экната Исварана.

Еще какие-нибудь мысли напоследок, Джиллиан?

Мне всегда казалось, что в простоте предписания Гуруджи «99% практики, 1% теории» содержится вся суть практики. Шарат тоже без конца приводит нам эту цитату. Они не хотят, чтобы мы сидели и вели философские беседы о достижении просветления и смысле жизни. И они не выступают за то, чтобы мы пропускали асаны и брались за пранаяму и другие упражнения, пока мы не готовы.

Вместо этого они призывают нас делать асаны, и практика будет постепенно, естественно развиваться: и на коврике, и вне его. Это другое любимое изречение Гуруджи: «занимайся, и всё придет».

И в завершение скажу, что и у Гуруджи, и у Шарата всегда было превосходное чувство юмора. Это так важно: не принимать слишком всерьез ни себя, ни свою практику. Так что не расставайтесь с чувством юмора! Аштанга – это чудесный дар, которым надо дорожить и пользоваться с радостью.

Источник: http://www.ashtangaparampara.org/gillian-mooney.html